Рустам Валеев - Южный Урал, № 31

Об этом почине бригады Калмыкова появились заметки в газете, среди монтажников начались разговоры.

— Как? Калмыков хочет сразу поднять газопровод? Да это же рискованное дело!

— За рекордами гонится. Узнал, что никогда так никто не делал, вот и решил покрасоваться… — говорил кое-кто.

Калмыков знал, что взял на себя большую ответственность. Не без волнения все это переживал он. А взвесила ли его бригада все свои силы и возможности? Не сорвется ли?

Хотя бригадир и был уверен в своих силах, но все же решил посоветоваться в партийном комитете. Когда он зашел в кабинет к секретарю, тот встретил его приветливо.

— Ну, как дела?

— Посоветоваться решил с вами, — сказал Калмыков.

— Давай говори.

— Дело мы большое затеяли, все рабочие обсуждают наш риск. Все равно теперь пути к отступлению отрезаны. Остается одно — ломись напролом. Понятно? Умно рисковать всегда нужно, риск, как говорят, благородное дело.

И они вдвоем обсудили самые малые детали предстоящей работы.

Бригада стала срочно готовить мачты лебедок. С утра начали собирать газопровод на земле, все звенья его подготовили плотно и точно, а затем приступили к подъему. Как и предполагала бригада, всю работу выполнили за четыре часа. Газопровод был поднят.

На другой день по всей стройке разнеслась слава о трудовом подвиге бригады Калмыкова. А ведь это был далеко не единственный подвиг бригады! Получив задание спустить в котлованы резервуар для воды за 40 часов, бригада спустила его за четыре часа. Месяц давали на то, чтобы закончить конденсор, а выполнили эту работу за десять дней.

Все помнят на стройке забойщика Семена Лисогурского. Он приехал в Магнитку в 1929 году, оставив поля Украины. Начал он работать здесь каменоломщиком на 14-м участке, а затем его назначили бригадиром. На горе Атач велась тогда подготовка к пуску рудника. 75-я шахта Атача стала местом работы Лисогурского. Трескучие морозы не испугали молодого горняка. Он возглавил комсомольско-молодежную бригаду. Пустая порода вскрывалась, обнажая сплошной массив драгоценной руды. Эшелоны вагонеток сползали со склонов горы. Там, вверху, комсомольцы докапывались до основного рудного массива. Лисогурский учился сам и обучал мастерству свою бригаду.

Накануне пуска рудника состоялся комсомольский субботник. Перед тем, как идти на работу, в раскомандировке собралась бригада.

После короткой беседы комсомольцы пошли на субботник. Бригадир Лисогурский установил новый магнитогорский рекорд, выдав за смену 12 вагонеток руды, вдвое больше нормы.

Из маленькой захолустной деревни Быстримовка, Петропавловской области, в начале строительства Магнитогорского комбината приехал Гриша Мурзаев. Его поставили вначале сборщиком в бригаду Киселева, работавшую на монтаже доменных печей. Работа незнакомая. Но бригада Киселева была лучшей комсомольской бригадой на участке, и Гришу сразу же взяли «на буксир». Вскоре он стал бессменным владельцем ударной карточки, так как перевыполнял производственные задания. Вскоре Мурзаева перевели в бригаду сборщиков-такелажников, которой руководил Кульков. Однажды бригаде было поручено поставить за смену трубу холодного дутья для домны № 3. Давая это задание, прораб Цветков знал, каких трудов будет стоить бригаде этот приказ. Но сделать это нужно было: без трубы холодного дутья задерживался дальнейший монтаж. Хоть и работали в этой смене с двойным напряжением и больше обыкновенного, но выполнить задание все же не смогли. Поздно вечером, не закончив установку трубы, бригада разошлась. Около монтируемой трубы остался лишь один бригадир Кульков. К нему подошел Гриша Мурзаев.

— Мы сегодня плохо работали, — сказал он бригадиру.

— Почему плохо? Видишь, сколько сделали. Ничего, завтра с утра доделаем.

— Как же завтра, — сказал Мурзаев, — когда нам поручено было поставить трубу сегодня.

— Так что же ты будешь делать, когда не успели?

— Что? Доделать надо, — сказал Мурзаев.

— Вдвоем с тобой, что ли?

— А что же, разве не сможем?

Бригадир воспрянул духом.

Утром приемщик работ записал в график: бригада Кулькова выполнила задание. Трубы холодного дутья установлены.

И еще вспоминается один случай. 25 декабря 1932 года пронесся ураган. Он налетел с такой силой, что на ногах устоять было невозможно. Вихри шквала рвали и уносили железо с крыш, где-то развалило бетонитовую стену, на складе заготовок проката повалило до десятка шеститонных колонн, установленных вместе с подкрановыми балками и подстропильными фермами. Сорокаградусный мороз дополнял это бедствие. Все, кто оставался наверху, на улице, спешил укрыться в первом попавшемся помещении.

Когда начался ураган, Гриша Мурзаев, вместе с мастером Остапенко возвращался после работы в барак. У полотна железнодорожной насыпи они вдруг остановились. Мимо них вихрем пронесло лист железа. Это сразу напомнило о площадке.

— А 143-я колонна? Она ведь только что сегодня была установлена бригадой на болтах, но не закреплена в расчалку. Никто ведь не ожидал такой бури, — сказал мастер.

И Гриша вместе с мастером тотчас же вернулся на площадку. Ничего нельзя было разобрать в вихре снега. Час борьбы с ураганом для Гриши и Остапенко прошли незаметно. Они сделали свое дело.

Так закалялись люди на строительной, площадке Магнитки, так приумножалась слава магнитогорского комсомола, вложившего свой доблестный, героический труд в создание гиганта металлургии.

Никогда не изгладится в памяти день пуска первой доменной печи.

Это было 31 января 1932 года. На дворе тогда стояла студеная погода. Мороз доходил до 40 градусов. Американские консультанты из фирмы «Мак-Ки» считали безумием задувать домну в такую погоду. Мистер Хейвен — представитель этой фирмы — возражал, писал меморандумы, снимал с себя ответственность.

— Мы все-таки дадим чугун в тот день, в какой обещали партии, — говорили магнитогорцы.

На пуск доменной печи собралось много людей. Здесь были руководители строительства и завода, рабочие, инженеры, служащие, дети.

…Дутье мощными накаленными струями вырвалось через фурмы в домну.

Люди слушали звон дутья, заглядывали в окошечки фурм, посматривали на пирометр. У горна стояла смена мастера Уса. Она была занята приготовлением литейного двора. Разводились костры для сушки стоков.

К семи часам выдали третий шлак.

Кто-то сказал:

— Домна сейчас даст чугун.

И люди приготовились встретить свой праздник.

Комсомольцу Георгию Герасимовичу выпала большая честь. Он был поставлен в смене старшим горновым. Рядом был и начальник строительства. Встретить чугун — дело особой чести. И горновые сознавали: их сегодняшняя ударная работа знаменует собой переход Магнитостроя в металлургический завод, в действующее предприятие.